У меня за спиной художественная школа, и колледж, и универ, и все это — про рисунок, живопись и графический дизайн, и страшно подумать, сколько лет непрерывной истории искусств, по кругу, от петроглифов через античность и Ренессанс до модернизма и конструктивизма, и потом опять к петроглифам и к Древнему Египту.
И огромный пласт этой информации — про русских художников, и Левитан, и Репин, и Крамской, бесконечные слайды в полутемном кабинете, репродукции, музеи, разборы картин. Да, они мастера. Да, они воспели русскую природу со всех сторон — от туманных летних рассветов до хрупкого мартовского солнца.Я тоже кое-что видела. Ярославль, Сергиев Посад, Новгород, Питер, Муром, еще десяток городов на разной удаленности от Москвы. Было красивое, было очень красивое — Васнецов, наверное, тут же сел бы писать, но глубоко так ничего и не затронуло, отразилось на сетчатке глаза, было воспринято мозгом, и все. Я не вспоминаю ничего из этих мест, когда мне плохо. Я не стремлюсь туда, чтобы зарядиться. Я верю, что кого-то эти земли питают не только физически. Можно говорить о предвзятости, но я не вижу смысла мешать себе наслаждаться местом, в котором живешь.
Так вот. Говорят, в японских учебниках годов полохматее словосочетание "ханами в Уэно" сродни "Лондон из зэ кэпитал…". То есть, да, такая вот неразрывная связка. Ханами-поинтов много и все они разные, но речь не о том.
Мой ханами в Уэно случился совершенно незапланированно — я и не думала о сакуре, когда решила пройти к станции через парк, мне просто нужно было на другой конец города, и в запасе было свободных полчаса.
…я уже писала в инстаграме, и я повторюсь. Сакура еще только зацветала, и солнце было еще робким, хоть и ярким, но все вместе — и чуть тронутые розовым соцветия, и низко кружащие чайки, и восхищенные улыбки черноволосых людей… Когда вечером я пришла домой, и закуталась в серо-белое одеяло по пояс, и положила на колени ноут, привычно закинув в фш отснятые днем кадры… Тогда я поняла, что не знаю, как с этим жить. Серьезно, это было опустошение. Увиденная днем красота была настолько тонкой, что добралась до самого крошечного капилляра, и настолько хрупкой, что, мне казалось, если в щель в окне подует ветер, от меня останется только горстка прозрачно-розовых лепестков.
Некоторое время я крутила ползунки в редакторе — поярче? порезче?, и все это было не нужно, все это варварски нарушало хрупкий баланс цвета и света.
А потом, мне хотелось поделиться. Знаете, когда увидел что-то большее, чем можешь вместить, нужно куда-то пристроить излишек. Я открывала окно мессенджера и смотрела на пустую белую строку. Закрывала и открывала окно другого мессенджера. И снова понимала, что сейчас напишу то, что уже сказано и написано тысячи раз. Что нет таких слов, что любые слова приземлят и опошлят пережитое несколько часов назад. Что тем, кто видел это, не нужно слов, а тем, кто не видел, не передать никакими словами.
…кому-то я все же что-то написала, просто чтобы как-то обозначить этот день в истории переписки.
Жаль, не всегда есть время сесть и смотреть, как тени ползут к ногам по шероховатому асфальту.
Никогда не видела Уэно таким.
А они, возможно, видят каждый год.
Хочется сказать, что это похоже на картинку из аниме, но не хочется быть неверно понятым. Из аниме — когда ты в детстве смотришь Сейлор Мун, и веришь каждому контуру, и в мир, в котором возможно все, потому что в твоем детском мире и правда возможно все.
Тут вдруг все разом — и люди, и птицы, и черепахи, и карпы.
И тут оно уже необратимо начинает течь по жилам.
Медленно в толпу, которой ты не ощущаешь, или ощущаешь, и потому плывешь, не мешая.
Поднимаешь голову и замираешь.
Словами не передать, да. А фотографией?
Для себя мне удалось запечатлеть те ощущения — вместе со снимком приходит множество других воспоминаний.
Просто смотри.
Смотри на блики от воды, которые достают до цветков.
Смотри на черных змей в нежно-розовых соцветиях.
…может, змеи тоже смотрят на тебя.
Девушки в лодках задирают вверх головы, и черные челки рассыпаются в стороны от лба.
Настало время оптических иллюзий. Видите цветы на ветке в отражении в воде? А они есть.
Сорванная сакура почти моментально увядает. Из нее не составишь букет, и не украсишь зал.
…а я так ни разу и не прокатилась на лодках, хотя эта идея — скорее стадный инстинкт, мне больше нравится плавать либо самостоятельно, либо на более-менее внушительном корабле, иначе оно все качается и мне почему-то кажется, что стоит немного поерзать, зачерпнешь бортом воду.
Чайки и другие птицы концентрируются на безлодочной стороне пруда.
А еще тут прикольные черно-белые утки. Кажется, у водоплавающих птиц тут монохромный дресс-код.
Отдельный фан — кормежка. Самые падкие на угощение — воробушки, но при желании и отсутствии толпы можно прикормить и ворона.
Вообще на поиски сюжетов для укиё-э силы тратить особо не надо.
Target detected.
Местные воробушки немного отличаются от московских, более подтянутые.
Сосчитаете птичек?
А еще раз?
Тут хорошо видно, что гузка у него поменьше.
Из цветков на воде можно составить карту мира.
Вроде бы особо не снимаешь, но оно само.
А это ханами, если опустить камеру чуть ниже. На самом деле, прекрасно. Они умудряются тупо бухать, сохраняя при этом общую атмосферу вдохновленности созерцанием. Синяя клеенка — уже тоже символ.
Еще немного предзакатного города.
И булок на ночь.
Вкус сезона — сакура.
Мама рассказывала, что, возвращаясь поздно вечером из универа, она садилась на лавку у нашего дома и слушала соловья.
В нашем районе давно уже нет соловьев, а здесь, у моего токийского дома, поет много птиц. Думаю, мой соловей где-то здесь.
published on sakvoiazh.ru according to the materials ru-japan.livejournal.com